Читая Эяля Мегеда

[kandidych]

Интересно, откуда растут ноги его увлечения идеей двунационального государства в его разных формациях.

В раннем-раннем детстве Эяля, его отец, писатель Аарон Мегед решил вернуться из Тель-Авива в родной киббуц Сдот-Ям. Мама осталась в Тель-Авиве, и приезжала повидаться с мужем и сыном только по выходным. Через недолгое время Аарон и жена поняли, что в таком формате семья долго не продержится, и супруги с сыном снова воссоединились в Тель-Авиве. От короткого пребывания в киббуце у Эяля остались самые травматичные воспоминания. Хотя ему тогда было всего три года, он всю жизнь отчетливо помнит, какое чувство потерянности и заброшенности было у него, когда он проводил целые дни в киббуцном садике, не видя отца, с утра до вечера вкалывавшего на гранитном заводике, как он ждал приездов мамы, и как страшно расстраивался, когда она уежала, оставляя сына в полной уверенности, что это навсегда! Травма на всю жизнь!

Уже в более позднее время Эяль Мегед заинтересовался историей мусульманского села Кисария, в котором жили боснийцы, и который располагался по соседству с киббуцем. Жители этого села были первыми в тогдашней Палестине, кого Хагана выгнала из своих домов еще до Войны за Независимость. Все время видя заброшенные, и заросшие сорняками остатки села на въезде в киббуц, молодой Мегед задавался вопросом, какие чувства это зрелище вызывает у киббуцников, которые годами жили рядом с боснийцами, имели с ними хорошие отношения, а потом в один из дней активно помогали выгонять их из собственных домов. Когда он понял, что киббуцники вообще не задумываются над этим вопросом, со временем у него образовалась параллель между тем заброшенным мальчиком, которым он был в короткий период в киббуце, и заброшенным селом, заросшим бурьяном.

И во многом из чувства солидарности "заброшенных", Мегед стал поклонником идеи того, что земля между Иорданом и морем общая, что ее не надо делить, и оба народа могут жить на любой его части в гармонии и согласии, как это и полагается настоящим "хозяевам земли".

И еще. Интересно сравнить странички о детстве в Тель-Авива, городе, который предстает со страниц автобиографии Мегеда в виде темного, скучного, унылого места обитания, из которого автор в детстве только и мечтал уехать подальше. К бабушке в Иокнеам, куда-нибудь в Галлилею или даже Хайфу.
Как это контрастирует с нынешним имиджем Тель-Авива, нашего ближневосточного Нью-Йорка, прелесть многообразия которого можно уловить, например, в прекрасных уличных фотосессиях guy_gomel. Подозреваю, что и в нынешнем Тель-Авиве есть полно унылых мест, но все таки город ассоциируется отнюдь не с ними :-)

Comments

[kinad.livejournal.com]

Гы-гы, ты погуляй в Южном Т-А, не там, где Азриэли и разные башни Рамат-Гана, а в "настоящем" южном.

Флорентин-Саламе (только вечером не ходи!), Левински и далее к морю. Познакомься с разнопестрой тайландско-филиппинской-суданской толпой. Не хуже Нижнего города Хайфы :-)

[yankel.livejournal.com]

Это с левой стороны.
С правой - все в землю упирается.
Палестинцев готовы терпеть постольку, поскольку они уже здесь

[football-fan.livejournal.com]

Видишь, что получается с детьми, лишенными родительского внимания...

[rita-shein.livejournal.com]

Мне все это кажется глупой маниловщиной.

[getman.livejournal.com]

А были бы там развалины крепости крестоносцев, был бы он в хорошей физической форме благодаря упражнениям с мечом.

[alon_68]

О, не знал, что здесь и боснийцы жили!
А Кисария эта - собственно Кейсария нынешняя.

[guy-gomel.livejournal.com]

полно унылых мест в Нью-Йорке и Париже (погуляй в НЙ по Квинсу, например, или в каком-нибудь Боро-парке в Бруклине).

Тель-Авив детства Магеда (50-е, первая половина 60-х) был городом, переживающим переломный этап своего развития - он перестал быть уютным "городом-садом" 30-х первой половины 40-х, и еще не стал местным "НЙ" (этот имидж стал формироваться - город без перерыва и т.п. - в середине 70-х). Это был Тель-Авив периода безвременья - когда исторический центр (Герцль, Ротшильд, Лилиенблюм, Алленби) стали покидать состоятельные граждане, культурная элита, перебираясь на север - Ибн Гвироль, "Заярконье", Рамат-Авив, в пригороды, а юг и восточные районы заполнялись нищими репатриантами из восточных стран, исторический центр постепенно превращался в сламс.

[http://users.livejournal.com/yozhik_/]

У отца, Аарона Мегеда, есть замечательная книжка "Хедва и я", в которой повествуется как раз о кибуцнике, волею жены оказавшемся в Тель-Авиве.
Сын продолжает тему :)

[shunara.livejournal.com]

Хотя ему тогда было всего три года, он всю жизнь отчетливо помнит
дадаконечно. Это из той же серии, что и потерянная память Ари Фольмана. Неправда, но для сюжета нужно.