(no subject)
Jan. 3rd, 2011 04:33 pm![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
kandidychЧитая книгу Нурит Герц על דעת עצמו:
Естественно немалую часть книги занимают события вокруг взрыва бомбы в доме министра транспорта Давида-Цви Пинкаса в 1952 году. Кейнан и Шалтиэль Бен-Яир, задержанные на выходе из дома министра после взрыва бомбы, на следствии хранили молчание и ни в чем не признались. По ходу суда, адвокату удалось заострить внимание судей на недочетах работы полиции, как связанные с охраной дома министра (охрана была выставлена после того, как за день до взрыва во двор дома министра была брошена бомба, которая не взорвалась), так и уже после взрыва, с работой с остатками взрывного устройства. В итоге обвиняемые были освобождены за недоказательством состава преступления, Всю свою жизнь Кейнан прямо не признавался в покушении, хотя косвенно давал понять, что принимал в нем самое активное участие (Ури Авнери,однако, утверждает, что от него Кейнан никогда не скрывал свою роль в покушении). Шалтиэль Бен-Яир уже после смерти Кейнана рассказал Герц правду о том, что произошло в доме министра, и также Яков Херути, бывший товарищ Кейнана по Лехи, поведал о том, что передал Кейнану взрывное устройство.
ИМХО в этом эпизоде проявилась некоторая нецельность порывов Кейнана. В принципе, этот взрыв был устроен ради привлечения внимания общественности к хреновому (по мнению Кейнана и его соучастников) положения дел в стране. За несколько дней до покушения министр от религиозной партии Мизрахи Пинкас издал распоряжение о неиспользовании частного транспорта в субботу. Тогда были серьезные перебои с бензином, правительство стремилось сократить его потребление гражданами, и указание не ездить именно в субботу было воспринято как прямой религиозный диктат. Кейнан вообще после Войны за Независимость жил с чувством "за что, сукаблядь, боролись???!!!!". Все ему казалось не так, бюрократия, управлявшая всем в стране, была ему противна, притеснения арабов он ненавидел (это вообще отдельная интереснейшая тема - как человек, бывший активным боевиком Лехи, деятельно участвовавший в трагических событиях в селе Дир-Ясин, причем сам он всегда культивировал и продвигал собственное утверждение о том, что был ранен в самом начале боя, и лишь в процессе написания книги Герц из ее бесед с мужем выяснилось, что он был ранен в середине боя, успев принять в нем самое активное участие - как этот человек сразу после Войны за Независимость становится на очень левые позиции по отношению к израильско-палестинскому конфликту, причем в те времена, когда такая позиция была абсолютно не модна, шла в полнейшем разрезе с господствующей идеологией и атмосферой, да и была попросту опасна для своего носителя) - и взрывом в доме министра Кейнан хотел привлечь внимание общества к положению, разбудить его, толкнуть в сторону радикальных изменений. Критическая деятельность в роли автора популярных фельетонов в газете Хаарец уже казалась ему недостаточной, а исторические примеры Веры Фигнер и российских бомбистов в царские времена бередили кровь.
И в свете такой позиции, упорное молчание на следствии, и особенно в суде, сильно вредит цельности картины представления Кейнана как истинного борца с системой. Ведь именно на суде он мог высказать свою позицию, попытаться потрясти общество гневными речами, готовностью идти в тюрьму за свои убеждения, дать личный пример всем недовольным существовавшим положением дел, а таких было довольно много, о чем может свидетельствовать, в частности, неслабое количество самых разнообразных подпольных группировок, с которыми Шабак боролся все 50-е годы прошлого века. Но в итоге Кейнан не захотел пойти в тюрьму и расстаться с вольной жизнью ради идей. Он явно не был Верой Фигнер, к тому же много пил, и вряд ли имел цельную конструктивную программу того, как должно выглядеть идеальное израильское общество. Вряд ли идеи ханаанцов, к которым его традиционно относят, могут считаться такой программой.
Отдельно стоит упомянуть завлеченного Кейнаном в дело Шалтиэля Бен-Яира. Командос в британской армии, боец ЛЕХИ, потом солдат Цахаля, после оправдания в деле Пинкаса, он был мобилизован в Моссад, послан в Египет под видом бельгийского коммерсанта, и внес весьма важный вклад в создание скурпулезной разведывательной картины, которая во многом обеспечила Израилю блестящую победу в Шестидневной войне. После освобождения из Моссада Бен-Яир пытался основать ה Израиле собственную свиную ферму, был изнурен безуспешной борьбой с соседями и властями, уехал в Канаду и там живет в полнейшей анонимности, не поддерживая абсолютно никаких связей с людьми из своего бурного израильского прошлого. Кейнан все годы был уверен, что его уже нет в живых, и нечто в этом роде написал в одной из своих книг. По случайности это книга попала к еврею-жителю местечка, где Шалтиэль живет со своей семьей, и так в Израиле узнали, что он вообще жив и тихо здравствует за океаном.
Вся четвертая и последняя часть книги Герц посвящена периоду жизни Кейнана во Франции, куда он уехал вскоре после оправдания в суде. В Париже он завел бурный роман с Кристианой Рошфор, как раз в тот период, когда она писала свой самый известный роман "Отдых воина", по которому впоследствии был Роже Вадимом поставлен популярный фильм с Бриджит Бардо в главной роли. Главный герой книги в некоторой степени был списан с Кейнана, который имел с Рошфор своего рода "открытый" роман, в рамках которого обеим партнерам позволялась сексуальная свобода на стороне. В этом плане Рошфор старалась (не всегда успешно) исполнять роль истинной феминистки и сторонницы полной свободы индивидуума во всех аспектах личной и общественной жизни, а Кейнан, подозреваю, просто любил потрахаться как можно чаще, с как можно большим количеством женских индивидуумов, не теряя связи с Рошфор, с которой его объединяли также и творческие узы :-)
Там в Париже , в те времена, конец 50-х - начало 60-х годов прошлого века, вообще собралась теплая израильская компания, просиживавшая большую часть времени в лучших барах города. Из самых известных впоследствии личностей можно упомянуть, помимо Кейнана, также Игаля Тумаркина и Шайке Офира.
Естественно немалую часть книги занимают события вокруг взрыва бомбы в доме министра транспорта Давида-Цви Пинкаса в 1952 году. Кейнан и Шалтиэль Бен-Яир, задержанные на выходе из дома министра после взрыва бомбы, на следствии хранили молчание и ни в чем не признались. По ходу суда, адвокату удалось заострить внимание судей на недочетах работы полиции, как связанные с охраной дома министра (охрана была выставлена после того, как за день до взрыва во двор дома министра была брошена бомба, которая не взорвалась), так и уже после взрыва, с работой с остатками взрывного устройства. В итоге обвиняемые были освобождены за недоказательством состава преступления, Всю свою жизнь Кейнан прямо не признавался в покушении, хотя косвенно давал понять, что принимал в нем самое активное участие (Ури Авнери,однако, утверждает, что от него Кейнан никогда не скрывал свою роль в покушении). Шалтиэль Бен-Яир уже после смерти Кейнана рассказал Герц правду о том, что произошло в доме министра, и также Яков Херути, бывший товарищ Кейнана по Лехи, поведал о том, что передал Кейнану взрывное устройство.
ИМХО в этом эпизоде проявилась некоторая нецельность порывов Кейнана. В принципе, этот взрыв был устроен ради привлечения внимания общественности к хреновому (по мнению Кейнана и его соучастников) положения дел в стране. За несколько дней до покушения министр от религиозной партии Мизрахи Пинкас издал распоряжение о неиспользовании частного транспорта в субботу. Тогда были серьезные перебои с бензином, правительство стремилось сократить его потребление гражданами, и указание не ездить именно в субботу было воспринято как прямой религиозный диктат. Кейнан вообще после Войны за Независимость жил с чувством "за что, сукаблядь, боролись???!!!!". Все ему казалось не так, бюрократия, управлявшая всем в стране, была ему противна, притеснения арабов он ненавидел (это вообще отдельная интереснейшая тема - как человек, бывший активным боевиком Лехи, деятельно участвовавший в трагических событиях в селе Дир-Ясин, причем сам он всегда культивировал и продвигал собственное утверждение о том, что был ранен в самом начале боя, и лишь в процессе написания книги Герц из ее бесед с мужем выяснилось, что он был ранен в середине боя, успев принять в нем самое активное участие - как этот человек сразу после Войны за Независимость становится на очень левые позиции по отношению к израильско-палестинскому конфликту, причем в те времена, когда такая позиция была абсолютно не модна, шла в полнейшем разрезе с господствующей идеологией и атмосферой, да и была попросту опасна для своего носителя) - и взрывом в доме министра Кейнан хотел привлечь внимание общества к положению, разбудить его, толкнуть в сторону радикальных изменений. Критическая деятельность в роли автора популярных фельетонов в газете Хаарец уже казалась ему недостаточной, а исторические примеры Веры Фигнер и российских бомбистов в царские времена бередили кровь.
И в свете такой позиции, упорное молчание на следствии, и особенно в суде, сильно вредит цельности картины представления Кейнана как истинного борца с системой. Ведь именно на суде он мог высказать свою позицию, попытаться потрясти общество гневными речами, готовностью идти в тюрьму за свои убеждения, дать личный пример всем недовольным существовавшим положением дел, а таких было довольно много, о чем может свидетельствовать, в частности, неслабое количество самых разнообразных подпольных группировок, с которыми Шабак боролся все 50-е годы прошлого века. Но в итоге Кейнан не захотел пойти в тюрьму и расстаться с вольной жизнью ради идей. Он явно не был Верой Фигнер, к тому же много пил, и вряд ли имел цельную конструктивную программу того, как должно выглядеть идеальное израильское общество. Вряд ли идеи ханаанцов, к которым его традиционно относят, могут считаться такой программой.
Отдельно стоит упомянуть завлеченного Кейнаном в дело Шалтиэля Бен-Яира. Командос в британской армии, боец ЛЕХИ, потом солдат Цахаля, после оправдания в деле Пинкаса, он был мобилизован в Моссад, послан в Египет под видом бельгийского коммерсанта, и внес весьма важный вклад в создание скурпулезной разведывательной картины, которая во многом обеспечила Израилю блестящую победу в Шестидневной войне. После освобождения из Моссада Бен-Яир пытался основать ה Израиле собственную свиную ферму, был изнурен безуспешной борьбой с соседями и властями, уехал в Канаду и там живет в полнейшей анонимности, не поддерживая абсолютно никаких связей с людьми из своего бурного израильского прошлого. Кейнан все годы был уверен, что его уже нет в живых, и нечто в этом роде написал в одной из своих книг. По случайности это книга попала к еврею-жителю местечка, где Шалтиэль живет со своей семьей, и так в Израиле узнали, что он вообще жив и тихо здравствует за океаном.
Вся четвертая и последняя часть книги Герц посвящена периоду жизни Кейнана во Франции, куда он уехал вскоре после оправдания в суде. В Париже он завел бурный роман с Кристианой Рошфор, как раз в тот период, когда она писала свой самый известный роман "Отдых воина", по которому впоследствии был Роже Вадимом поставлен популярный фильм с Бриджит Бардо в главной роли. Главный герой книги в некоторой степени был списан с Кейнана, который имел с Рошфор своего рода "открытый" роман, в рамках которого обеим партнерам позволялась сексуальная свобода на стороне. В этом плане Рошфор старалась (не всегда успешно) исполнять роль истинной феминистки и сторонницы полной свободы индивидуума во всех аспектах личной и общественной жизни, а Кейнан, подозреваю, просто любил потрахаться как можно чаще, с как можно большим количеством женских индивидуумов, не теряя связи с Рошфор, с которой его объединяли также и творческие узы :-)
Там в Париже , в те времена, конец 50-х - начало 60-х годов прошлого века, вообще собралась теплая израильская компания, просиживавшая большую часть времени в лучших барах города. Из самых известных впоследствии личностей можно упомянуть, помимо Кейнана, также Игаля Тумаркина и Шайке Офира.
